Если бы я мог заплакать от страха в пустом, одиноком доме,
если бы я мог вырвать свои глаза и проглотить их,
я бы это сделал во имя твоего голоса — траурного апельсина,
во имя твоей поэзии, которая с криком вырывается из души.
Ибо во имя твоё красят в голубой цвет больницы,
и строятся школы и приморские улицы,
и отрастают перья у раненых ангелов,
и чешуёй покрываются врачующиеся рыбы,
и ежи возносятся на небо;
во имя твоё мастерские портных с их чёрными ширмами
наполняются кровью и тараканами,
во имя твоё надевают красные пояса, и убивают любимых поцелуями,
и наряжаются в белое.
Когда ты летишь, одетый в персиковую нежность,
когда ты смеёшься смехом риса, взметённого ураганом,
когда, перед тем как запеть, ты весь встрепенёшься,
вздрогнут губы, артерии, пальцы и веки,
я готов умереть во имя твоё,
я готов умереть во имя багровых озёр,
на которых ты живёшь посередине осени
вместе с павшим конём и окровавленным богом;
я готов умереть ради кладбищ,
они ночью среди затопленных колоколов
текут со своими водами и могилами,
словно реки из пепла и праха,
реки переполненные, как больницы
ранеными солдатами, которых внезапно
воды смерти уносят вместе с надгробьями,
засохшими венками и погребальными маслами;
я готов умереть, лишь бы увидать тебя ночью,
когда ты стоишь и плачешь,
глядя, как мимо плывут тонущие кресты,
перед рекой мертвецов ты плачешь,
безудержно плачешь израненным сердцем,
плачешь плачем, и глаза твои переполнены
слезами, слезами, слезами.
Если бы я мог ночью, затерянный в одиночестве,
собрать забвение, и сумрак, и дым
над поездами и пароходами
в чёрную воронку,
всасывающую пепел,
я бы сделал это ради того дерева, в котором ты ветвишься,
ради золотистых вод,
которые гнездятся в тебе,
ради вьюнка, обвившего твои кости,
который рассказывает тебе тайны ночи.
Города, пропитанные запахом мокрых луковиц,
ждут, когда ты пронесёшь свою хриплую песню,
и молчаливые корабли, нагруженные спермой, тебя преследуют,
и зелёные ласточки вьют гнёзда в твоих волосах,
и, кроме того, улитки и недели,
мачты, свёрнутые в клубок, и вишнёвые деревца
приходят в движение, когда появляются
твоя бледная голова с пятнадцатью глазами
и твой рот цвета запёкшейся крови.
Пабло Неруда
Отрывок из оды Федерико Гарсиа Лорке
